– Добрый вечер. Чем могу быть полезен?
– Можно у вас спрятаться? – обратился Панин к домовому, указывая на несущуюся к стенам усадьбы толпу.
– Довольно странная просьба, молодой человек. Что мне есть дело до… госпожа Анфиса? – удивленно остановился он на полуслове и тут же впустил их внутрь. – Проходите.
– Откуда вы знаете мое имя? – удивилась в свою очередь Анфиса.
– Всему свое время, дорогая, – хитро улыбнулся домовой, провожая их в гостиную, вся мебель в которой была застлана простынями.
– Здесь никто не живет? – спросил Панин.
– Сейчас только слуги, барин. Много лет назад хозяин вынужден был бежать из города, но он обещал вернуться. Мы очень ждали вас, Анфиса.
– А кто был хозяином этого дома? – продолжал расспрашивать Вася.
– Слишком много вопросов, молодой человек. Вам что-нибудь принести? У нас лучшая в городе «Нирвана», – сменил тему домовой.
– Нет, нам лучше родниковой воды, – отказался Смерт.
– Здоровье бережете? Ну и правильно, – вежливо заметил Афоня.
– А я не отказался бы от «Нирваны»! – добавил Панин.
– Хорошо. Значит, две родниковой и одну «Нирвану», – подытожил домовой, и, откуда ни возьмись, в зал влетел хоббит в наушниках. В руках хоббита был широкий, сверкающий, словно зеркало, поднос. Он поставил его на стол и передал Панину большущий бокал с темно-бордовой жидкостью. Вася подозрительно посмотрел на «Нирвану» – на его лице читалось сомнение. Но он все-таки рискнул глотнуть.
– Сними наушники, – строго посмотрел на хоббита Афоня. Тот понуро снял наушники. – Госпожа, а вы помните сказку о жизни и смерти, которую вам читал папа? – неожиданно обратился к Фисе домовой.
– Папа? – непонимающе посмотрела на него Муромцева.
– Да, твой папа – философ! Не знал, что ты из наших краев, – улыбнулся Смерт, думая, что подыгрывает Анфисе.
– Ее отец – ветер, ее мать, – начал домовой, внимательно смотря на Фису, – земля. Ее найдешь повсюду, – продолжила Муромцева, не понимая, откуда знает эти строки.
– Она – вечность, – закончили они вместе.
– Вы помните! – просиял Афоня.
– А почему не слышно толпы? Почему за нами до сих пор не пришли? – прервал его радость Смерт.
– Барин, хозяин этой усадьбы – слишком большая фигура. Местные жители и работники Магистериума обходят ее стороной.
– Уж не усадьба ли это знаменитого бога Ярило? – в восхищении воскликнул Вася, взгляд которого уже начинал затуманиваться. – Он настоящая легенда. Кроме него и младенца никому не удавалось покинуть Тимор. Я так много читал об этом, так много читал, так читал… Стоп! Младенец – это же…
– Кузьма, следи за наполнением чаш, – обратился домовой к хоббиту, который тут же поспешил налить Панину «Нирваны».
– Может быть, вам что-то нужно? – обратился Афоня к Муромцевой.
– Деньги и черный ход, – деловито ответила Анфиса.
– Ждите, – сказал Афоня и вышел из комнаты.
«Милая моя-а, солнышко лесно-ое…», – пропел Вася хоббиту и закружил его в вальсе.
– Что с ним? – удивилась Фиса.
– «Нирвана», – пожал плечами Несчастный.
По прошествии нескольких минут к ним вернулся Афоня и попросил идти за ним. Смерт потер руки в предвкушении куша. Фиса вышла в коридор за Афоней, а Несчастный поймал Панина и заставил его отпустить хоббита, после чего Вася полез к нему обниматься – пришлось так и идти.
Из коридора вели три лестницы, две из которых поднимались наверх, а одна уходила глубоко под землю. К ней путешественники и направились. Со всех сторон их окружали стены с картинами, на которых были изображены волшебники различного ранга. По пути попадались хоббиты, которые несли сундуки и сумки с золотом. Как только Несчастный с висевшим на нем Паниным наступили на последнюю ступеньку, они тут же провалились в очередной тоннель, следом за ними там оказались и остальные. Группа все летела и летела по тоннелю; казалось, он был бесконечен. Вокруг с бешеной скоростью пролетали двери, эльфы, сундуки, серебро, лица других волшебников, искусственные носы, рты и бородавки, дымящиеся джинны; мелькали окна, блестели пятки входящих в пролетающие мимо двери йогов. В общем, жизнь бурлила здесь ключом. Когда через пару секунд, они оказались в небольшом холле, ребятам не верилось, что тоннель, наконец, закончился. Со стен весело подмигивали огоньки факелов. Справа и слева – решетки, за которыми лежали сокровища. Впереди – огромная резная дверь. За ней, как оказалось, и находились Фисины сокровища.
– Вот это да! – не удержалась она. Здесь в самом деле было от чего воскликнуть.
– Ну, ты, Фиска, даешь! – воскликнул в свою очередь резко успокоившийся Панин.
Друзья стояли посреди великолепного зала, из которого выходило множество дверей. У стен расположились десятки высоких и небольших лесенок. Стены, перила лестницы, люстра, двери, пол, потолок – все доказывало, что ты находишься в сокровищнице славянских богов. На стенах показывали свои умения персонажи славянского фольклора. На потолке отчаянно спорили, кто из них нужнее, Иван Купала и Кострома. На перилах лестницы дрались на мотыгах Велес и Мокошь12, изрядно напрягая другие миниатюрные статуи, которым приходилось поддерживать не только верхнюю часть перил, но еще и их. В середине зала под потолком, удерживаемая четырьмя лестницами, которые сами, впрочем, не имели опоры, красовалась маленькая башенка, где, как позже узнали друзья, располагалась библиотека с книгами из небесной резиденции самого царя славянских богов – Перуна. Основной зал был наполнен колоннами золотых, эйфелевыми башнями бронзовых и десятиэтажками серебряных монет.
– Простите, а что это за деньги? – обратилась Муромцева к Афоне.
– Серебряные – покли, бронзовые – судалены, золотые – галеоны. На ближайшие десять лет по общепринятому курсу ИМО13 в 1 галеоне 10 поклей, а в 1 покле 100 судаленов, – отрапортовал домовой.
Фиса со Смертом внимательно обследовали все помещения зала, не пропустив ни одной щелочки, и, убедившись, что осталось только подняться в башню, протаскав за собой по всем углам бедного Афоню, который на свое несчастье согласился помочь им с сумками, и получив отличный заряд позитива, как после долгого похода по Херсонесу, успокоились. С чувством выполненного долга ребята побежали по лестнице, которую бог знает что удерживало, к новой и последней жертве своего любопытства – к библиотеке. За ними плелся запыхавшийся и еле заметный под сумками Афоня – еще одна жертва, но на этот раз собственного великодушия, который нес сумки, наполненные всякой всячиной, прямо на спине: ему уже было не до магии.
В это время друзья с интересом рассматривали библиотеку и решали, что бы еще сунуть в сумку домовому. Им было невдомек, что, если бы вместо Афони был обычный человек, он бы давно валялся у первой ступеньки лестницы, задавленный тяжестью сумок. Впрочем, они об этом не думали. Анфисино внимание сейчас было направлено на 3 книги в кожаном переплете: «Сборник лучших заклинаний и проклятий», «Народы, боги и существа древнего мира» и «Отвары и снадобья». Собранием юных мучителей было решено взять и эти книги. Пока Несчастный спешил «обрадовать» Жертву Собственного Великодушия новой поклажей, Муромцевой на глаза попался маленький ларец. Она попыталась его открыть, но замок не поддавался. Анфиса взяла ларчик и направилась к выходу из башни. Смерт уже ждал ее и Афоню внизу.
По лестнице, выверчивая балетные па и перепрыгивая через ступеньки, поднимался Вася. Заметив Панина, домовой, заносивший ногу над предпоследней ступенькой лестницы, чуть ли с нее не свалился, представив, что его ждет, когда они встретятся. К счастью, он наступил на свою фантазию и завидное чутье, а спустя пару минут провел их обратно к свету. Способ возвращения на поверхность оказался достаточно экзотическим, как и вид вернувшихся: тоннель сыграл роль трубы пылесоса. У одной из башен, подчиняясь чьему-то управлению, поднялась конусообразная крыша, и тоннель-труба выплюнул их в открывшееся пространство. Все происходило настолько стремительно, что Смерт еле успел сотворить внизу батут, чтобы они не разбились. Помятые, но не теряющие оптимизма путешественники двинулись в путь.
– Мы бога… – воскликнул было Несчастный, но не закончил фразу, потому что путь им преградила разъяренная толпа во главе с человеком с тросточкой, который, по-прежнему сжимая в руке газету, стоял у банка и неприятно лыбился.
– Сивка! Или Бурка! Как тебя там? – закричал Панин старой кобыле, стоявшей по ту сторону улицы. – Убивают! Спасите!
– Да, слышу я, слышу! Чай, не глухая, – проворчала та. Фиса тяжело вздохнула: сегодняшний день научил ее ничему не удивляться. Жители Тимора с интересом наблюдали за происходящим. – А ну, братва, ко мне! – скомандовала кляча. Это не возымело результата. – Кому сказала?! К копыту, быстро! – из подворотни вынырнули два сонных жеребца.
